Уже две недели Ивана Охлобыстина видят на улицах Костромы - здесь снимается новый художественный фильм «Соловей-разбойник», где скандально известный актер играет главную роль. В свободное от съемок время Иван общается с городской элитой, знакомится с жизнью костромичей. В гостях у одного известного в городе бизнесмена и политика, с ним встретилась корреспондент «Трибуны».

- Иван, Ваш приезд в Кострому связан с предстоящей президентской кампанией?

- Нет, мы снимаем художественный фильм - «Соловей –Разбойник». Интересный сценарий, яркое кино в стиле современных «неуловимых мстителей». Нам удалось договориться с хорошими артистами - в главных ролях, помимо меня, Евгений Стычнин, Оксана Фандера, Александр Стриженов,, Мария Голубкина и другие.Фильм дает отличный драйв - там есть пальба, стрельба, смешные сцены, но при этом он получается весьма целомудренным - такой приключенческий боевик в стиле советского кино. Президентская тема меня застала уже здесь - так сложились звезды. Наверное, сейчас возникла такая ситуация, когда каждому приличному человеку после 45 лет нужно сделать что-то важное для страны. Ситуация, схожая со сценой из фильма, когда все бойцы убиты, а единственный оставшийся в живых повар идет с гранатой на фашистский танк.

- Вас не останавливает то, что Православная Церковь высказала негативную оценку Вашего намерения баллотироваться в президенты?

- Она не негативную оценку высказала, а напомнила элемент социальной доктрины о том, что священнослужитель не может принимать участие в выборах, если это не критическая ситуация. Сейчас Церковь оценивает, та ли это ситуация, когда этим догматом можно поступиться. Думаю, что если Синод скажет мне «да», то где-то порядка 17 % голосов уйдут ко мне. Я вижу свою задачу не в том, чтобы обязательно стать президентом, а в том, чтобы мне удалось донести до сознания россиян легитимность некоторых понятий, иначе нам не избежать кровопролития. Я имею в виду понятие «национал-партиотизм». Сейчас самый острый вопрос - национальный. Не решить его нельзя, а отдать его на откуп другим - значит, допустить кровь, ведь наверняка, в этом вопросе будут какие-то спекуляции, и в этом случае моя предвыборная кампания могла бы стать буферной частью. А Церковь всегда была буферной частью в обществе, то есть, она всегда прикладывала все усилия к миротворчеству.

- Почему именно «национал-патриотизм»?

- Да, вот такой странный, на первый взгляд, выбор. Можно было бы назваться другим каким-то термином. Например «Самая гуманная и любимая партия на свете». Но нет. Я выбрал именно «национал-патриотизм», потому что люди истосковались по своей национальной традиции… Мы забываем, что мы русские, стесняемся своей национальности, мы разобщены. Вот посмотрите, когда дерется мусульманин - остальные мусульмане прибегают и встают на его защиту. Когда дерется русский, остальные русские разбегаются. Такова сегодняшняя ситуация.

На мой взгляд, нужно уже переходить от кухонных рассуждений в какие-то другие плоскости. Раньше это было невозможно, но сейчас есть новые схемы общения - есть twitter, есть Facebook и так далее, которые дают возможность людям высказываться. Раньше, чтобы тебя услышали, нужно было ехать в Москву, и еще неизвестно, как тебя воспримут. А теперь любой человек из самой дальней глубинки может высказаться на весь мир и будет услышан.

- Что бы Вы хотели донести до россиян? Какие идеи?

- Мои взгляды выражены в «Доктрине 77». Это мироустройство, построенное на самых простых принципах - что нужно не брать чужое, что нужно быть милосердным, ведь для русского человека на первом месте всегда стоит потребность кого-то защищать. Это наша базисная задача - мы поставлены защищать мир. Русский может быть только героем или святым. Все остальное - это отклонение. Русский человек - это прежде всего, миротворец. Русские - это нечто панэтническое. Нужно чтобы каждый себя осознал самостоятельной единицей, чтобы у людей была мечта построить идеальное государство.

- Тем не менее, Вы поддерживаете введение закона о легализации оружия.

- Да, я за легализацию короткостволов. Ведь у бандитов они есть, у всех, кто там наверху, они есть, а у приличного гражданина их нет. А если какой-то псих угрожает убить ребенка? Что делать? Я считаю, что как гражданин России, по Конституции, я должен иметь право носить оружие. Вспомните американский фильм «Бешеные псы», где действовали банды подонков. Кто их остановил? Женщина-домохозяйка глупенькая, нелепая, с пудреницей. И вот она вытащила из бардачка автомобиля пистолет и прострелила брюхо бандиту. И дальше у них начались неприятности.

Вот давайте посмотрим, какие могут быть последствия у этого закона? Ну за 10 лет перестреляются все дураки, а дальше ситуация уравновесится. Все равно, потерь будет гораздо меньше. Лично я ношу оружие постоянно. И это не значит, что я агрессивен. Ситуация может возникнуть самая банальная - бездомные собаки, хулиганы. А у меня шестеро детей. И вот, между хулиганом и пистолетом я выберу пистолет. И считаю, что любой здравомыслящий человек, будь у него возможность, поступит также.

- Иван, почему Вы считаете, что россияне Вас поддержат?

- Я общаюсь с народом и чувствую, что меня понимают. Вот тут на стадионе за час я собрал 200 подписей. Я искренне уважаю людей, и люди это чувствуют. Все сочувствуют, все согласны, все поддерживают.

Сейчас наше государственное устройство дало трещину. Трещина, в том, что те люди, которым мы доверяем как депутатам, нести наше мнение в правительство, не выполняют свою функцию. Во власти должны быть авторитетные люди - этакие старейшины. Чтобы они вышли на площадь, послушали, чем недоволен народ, а потом все донесли до президента, и чтобы президент к ним прислушивался. Тогда будет связь между властью и народом, тогда будет услышан голос регионов. Пока регионы - это такие удельные княжества, а столица живет своей жизнью.

 Вот я декларирую себя монархистом. И это не бред, не подумайте, что я где-то плохо припарковался и головой ударился о руль. Нет, со мной все нормально. Я исхожу из элементарной биологии. Вот живет в деревне семья - мама, папа, дальше кум, сват, брат. И вот кто-то из этой семьи уезжает в Санкт-Петербург и становится сапожником, другой выбивается в министры. Но связь с деревней, с семьей, все равно остается. Так возникают определенные сетки. И всю Россию покрывают эти самые сетки. Это та же самая клановость. Это нормально, это было всегда. Вот посмотрите, кто живет в Москве? Богатые люди из всех регионов России. В Москве есть представители практически всех регионов. И у этих людей сохранилась связь со своими семьями, со своими кланами. И нужно, чтобы эти ниточки, в итоге, сходились на самый верх, тогда властьимущие будут слышать народ, понимать его нужды и вести правильную политику.

Это мое видение государственного устройства. Хотя, если честно, политик из меня никакой. Вся эта политическая акция задумана для того, чтобы породить в обществе желание думать. Если в нашем обществе будет желание на кухнях не водку жрать и засыпать в одночасье, а хотя бы на вино растянуть, ну на длинный разговор хотя бы растянуть это время, то это уже будет победа. Я вообще-то за аристократический национал-патриотизм. Почему аристократический? В моем понимании аристократы - это люди, обладающие самой высокой моралью. Верещагины, Жуковы, Гагарины - вот это аристократы. И такие люди и должны у нас управлять страной.

- А Вам не кажется, что в нашей стране монархия уже в какой-то форме существует?

- Она всегда существовала и существует. Брежнев, к примеру, тоже был монарх. Но он не был помазанником Божиим. Когда был Брежнев, мы кланялись пустоте, у нас не было веры в душе. А когда народ выбирает царя, а Церковь его помазывает, это уже авторитет, от говорит от лица Бога, потому что, чего хочет монарх, того хочет Бог. Царь правит народом, который его избрал. Он помазан и имеет сакральную власть делать это. Это уже другое, это уже кланяться не бумажке, а Божиему помазаннику.

- Вы верите, что возможно вернуть эту систему?

- Она будет, как бы это ни казалось сейчас фантастикой. По моим наблюдениям, нет более исполняемой сферы, нежели фантастика. Главное, чтобы люди понимали, что идеал должен быть прекрасен, красив и доступен. И самое важное - абсолютно мотивирован. Это то, что я называю «Империум» - идеалистическое понятие общей мечты. Стремление к правде должно доходить до уровня фанатизма, а дальше все должны делать профессионалы. Прежде всего, профессионалы должны быть во главе отдельных ведомств. К примеру, военным министром не должен быть гражданский человек. Управлять армией может только солдат.

- Тем не менее, вы считаете, что священник может управлять государством?

- Бывают исключения из правил. Хотя, сам я исключений не люблю, они путают всю схему. Я по первому образованию оператор электронно-вычислительных машин, и потому у меня есть тяга к систематизации. Но сложилось так, что я оказался в нужное время в нужном месте, и у меня есть возможность это декларировать. Просто сейчас все боятся, все поджали хвосты, но кто-то должен встать на позицию борца и отстаивать правду! Мои предки во многих поколениях были военными, даже участвовали в войне с Наполеоном, видимо, потребность защищать, есть у меня в генах. И сейчас пришло время, когда это качество стало востребовано.

Хотя, чем дольше я занимаюсь политикой, тем больше понимаю, какая это грязь. Меня вчера топтали в интернете. Там такая грязь была, что просто фу-фу-фу… А сегодня читаю в интернете, что отец Димитрий Смирнов встал на мою защиту. А он человек резкий, он врать не будет, его за это ценит армия, (он возглавляет отдел по связи с армией) И вот, он очень хорошо обо мне отозвался. Меня это порадовало. Значит, все же я на верном пути. Вообще, нужно уметь договариваться, думать, находить какие-то обходные пути, обсуждать идеи в массах, чтобы не было всего этого закулисного трепа.

- Если Президентом стать не получится, вернетесь ли Вы к служению в Церкви?

- Я очень рассчитываю на это, потому что только в церкви я чувствую себя комфортно. Я уже так набегался, уже до такой степени осознал все вершины возможного негреховного удовольствия, что уже подустал. Знаете, шоумены не отдыхают на праздниках. Они отдыхают, когда по грибы идут в трениках с оттянутыми коленками, и все это бесконечно беспокойно.

А Церковь - это хорошо. Там все понятно. Там ощущение вот этого великого, при котором ты присутствуешь, там добрые хорошие люди, которых я искренне люблю и понимаю, они все мне как родственники. Даже эта сверлящая меня старушка, она все равно мне как бабушка. И с этим я ничего сделать не могу, я не могу допустить никакой критики по отношению к Церкви.

- А канонических препятствий для служения у Вас нет?

- Сейчас я нахожусь «под запретом». Запрет - это временное отстранение от служения. Например, на войне если полковой священник случайно кого-то зарубил защищая своего солдата, его могут отправить под запрет на какой-то период. Это временная мера. Чтобы меня не могли критиковать за то, что я снимаюсь в кино, я попросил, чтобы меня запретили к служению. Это как декретный отпуск. За это время я заработал денег, я вложил в «Лужники» я реализовал программу 45-летнего взрослого колхозника, сказал длинную речь о том, что думаю о мире, что думаю о нации, о том, как детей воспитывать, как нам дальше выбираться. В принципе, я реализовал на данный момент себя. А дальше - как Господь поведет. Меня всегда окружали хорошие люди, которые меня направляли. Надеюсь, что так будет и дальше.

Беседовала Елена БАТУЕВА.

КОСТРОМА.

Фото Александра Субботина.